Страница первая.

Главная.

А СНЕГ БУДЕТ ПАДАТЬ, СКРЫВАЯ ОГРЕХИ ЭТОГО ГОРОДА, Он будет немного чище, немного невинней ,нарядней, целее. Возможно, заполнит просторы, устроит для лучших проводы. Мне кажется в каждой крупинки этого адского снега Застыл безликий образ тихой смерти. Мне кажется, преисподняя, сегодня дает шансы калекам. Неутомимые ангелы времени сегодня наполнят белым воздух Горячим ударом по темени, убить, не увидят, намного проще. А можно дыханием, уснув на морозе, дать снегу закончить оду. Кривые отражения старых зеркал сделают его не слаще пороха. Под старые джинсы залезет снег, как пес, погреть ноги, Носовым платком он выпьет ветер моих глаз, ветер моих глаз, досуха. Вязкой мыслью во рту будет жажда домой, уйти в мир иной, Крепкой силой, цепкой мыслью меня держат твои слезы, Дворники слизали с лестниц снег одной единственной метлой. Бунтари красят снегом неяркие брови, Снег рождает слова, снег рождает печаль, И дворникам-дворнягам назло он льется вновь. Даже черту не ведомо, как сольется дороги в едином белом броске, И не важен автобус, вписавшийся в мирную обстановку, В остановку, За окном какой-то чудик пьет с снежинками гляссе. Ты не боишься родная, что мы не крепко стоим на ногах, Сносит ветер у башен пестро-белые хохолки, мы не вслед? Раз уж зимы стоят в наших грустных глазах…. А я хочу быть проклятой тобой, Но так, чтоб это стоило того. Но так, чтоб в вдребезги колени преломило. Но так, что утро обвинило Тебя в несдержанности ночью. А я хочу стать ненавистной, Но так, чтоб зубы стиснув. Но так, что про себя молитвы, Но так, чтоб было не обидно Сдаваться сколько хочешь. А я хочу быть одинокой, Но так, чтоб бить не словом, слогом. Но так, что было не жестоко. Но так, что по губам патока, Застыла янтарем. А я стараюсь вызвать ярость, Но так, чтоб под кроватью одеяло, Но так, что за меня боялась. Но так, чтоб первая терялась Когда умру, умрем… А я, верно, ищу тропинки в ад, В моих подземельях холодно, В моей преисподней судьбы вершат, Там сыро и страшно, огни не горят, На ярость не ищут повода. Душой не могу изгибаться колонной, Сломаться мне легче и ярче чуть-чуть, Я хочу умереть, умереть, а потом Стоять пред тобой коленно-преклонной, Чтоб в смерти найти ту самую суть. Ради чего она рвется в жизнь, Ради чего она рушит границу, И зачем собой накрывает цветы, Чернотой покрываясь коты, Ради чего пытается с жизнью слиться. А мои демоны ночи без сомнения прекрасны, А мое чистое зло дарует нам благо, В тайной обители закаты не красны, Ночи с тобой как привычка опасны, А я сны напитаю влагой. А я тобой пропитаю мое вдохновение, Твое существо дает мне шанс быть чуть выше, А ты станешь твореньем легенд и поверий, Мной выбор был сделан уже тем не менее, Не в пользу тепла, ты слышишь? Нежданная радость не загаданных слов, Нарушит не созданное равновесие. А тень под глазами лиловых тонов, Где любовь, наконец, обрела себе кров, В болезненной бледности тесен. Не чуждо ночами мне слушать твой всхлип, Не нужно пытаться говорить сам с собой, Прохладой росы я лечу мерзкий грипп, Не скошенный разум будет в меру пытлив, Прокричав тишиной, будь со мной! Успеваю проглотить комок раньше, чем приговор, Ляжет мечом между мной и адом. Не хочу быть участником между мной и мной ссор, Наш ночной разговор будет сердцу усладой. Сырость теплых камней и мшистых лесов Станет домом для тех, кто попробовал мира, А мой ад не изменит ни жар от костров, А мой рай не проявит и шепот оков, А мой голос бумажный не смолкнет сонливо. Мне суждено не сгореть в воде и не захлебнуть огнем И мне не хочется спать, когда пробьет час луны, Мне суждено творить пожар, но не истлеть углем, И пробудив пожар, мне все же быть хрупким льдом, Покрывшим стены, частью которого будешь ты. Берегись, любимая, Я дарю тебе последний шанс уйти на четыре, Стороны. Берегись, это надпись необратима, Да и я, я невозвратима, Мыс тобой одни в квартире. Ну а ты еще боишься, Подоконник развалившись, Смотрит, как на нем ютишься. Мы одни и в нашем мире. Ты вполне могла остаться, Чуть нормальнее, чем прежде, Мне же надо постараться, На дороге не попасться, Шрам в подушке слишком свежий. Слишком поздний, слишком мокрый, Все могло бы быть как прежде, Если б не удары молний. Когти молнии пустили По небу и корни в землю, Струйки воска затопили, Запечатали метелью. Осуди Меня за то, что имею, Тебя меняю, С течением года, С изменой погоды, Меняю породу. За то, что подарило то, чего смертельно не хватало, Далась не вся, но нам хватало. Кого волнует, Что мой риск надеждой не оправдан, И жажда жить врасплох застанет наш тандем, Я не отдам себя затем, Чтобы бежать с ума, вдыхая ладан. Курантам я задам желаний, Не исполнимых изначально, Не грустно это, не печально, Свои желания исполнить я в состоянии сама, Моя уверенность закончится фатально, Пусть даже и ценой твоих мечтаний. Неона ночи яркий свет, Даст выходы ко сну, Мне не звонить по адресам и не шептать привет, Не гнать на дутых парусах, и не попасть в кювет, Познавши всю свою весну. Контраст людей, Среди машин, Меня научит различать железо, Достаточно того, что ты раним, Достаточно того, что связь священна. А я тобой слегка не трезва. Мне хорошо, когда ты рядом, Едва за дверь – мне сразу плохо. Наверно лучше сильным ядом, Наверно лучше страстным взглядом. Ни вздоха. Горячих губ холодные следы Висок запомнит форму губ Таких же мокрых, как стакан воды, Таких же горьких, как глоток воды И одинокий сердца стук. Я призываю духов тьмы, Чтоб скрыть дрожащие ладони. Нас нет, как вдруг и сразу – мы. Бриз. Море. Двое у кормы. Глаза вбирают моря стоны. Мы там, где звон. Летящее стекло, Огни и бури. Зевса стрелы. Мы там, где море протекло. Мы там, где море утекло, В дыру, пробитую изменой. Я вижу, знаю, но молчу. Не выдаст голос мой волненья. Креплюсь, держусь, не закричу. Прижмусь губами я к плечу, Урвать последние мгновенья. Видимо, в этом мы видим смысл, Поэтому по жизни мы бежим рысью, И об этом мы пишем письма Друзьям. Доходит это до абсурда, Мы рисуем улыбки с помощью Word*а О пофигизме говорим мы гордо, Такие мы сами. Мы не ищем парней по весне, А в награду друзья. Смелей. Играем, и снова ничей Тупик Нас жизнь раскидала по разным пунктам, Но пишем письма, их в ящике груда, И очень в друг друге нуждаемся, будем… Хлюпик. Между собой говорим откровенно, И то, что другим совершенно секретно. Природой так заложены гены. Смеемся. Читаем меж строк и даже за ними. Другими и мы предстаем пред другими, И тайны уйдут вместе с нами в могилы. Сочтемся. Я знаю, такое затягивает. Но мы Остаемся себе верны, И улицы наших домов темны. Не робей. Как вакуум, нам не до внешнего мира, И домом твоим стала наша квартира, Еще ненавидим перроны,ОВИРы, Надежды лелеем. Я знаю, останется наша дружба, И знаю, нам больше никто не нужен. Расстангемся только по долгу службы. Листки. Я ради себя храню кипы тетрадей, Где оттиск время успело оставить, И снова в субботы будем плавить Провода. Умру от тоски. Прости, я больше так не буду, И плачутся в письмах только зануды. И я не хочу умереть от простуды. Не выдержат сосуды.