Страница пятая.

Главная.

Тоненькая тоненькая ниточка, Проблеск света, сонное сияние, Сыплет снег с земли на небеса, И неважно что наоборот, весна, Сводит снег с ума своим молчанием, Пальчиком срисовывая клеточки, Зарисовка: ветер словно птица, Рвется к солнцу, но касаясь только облаков, Рвет и мечет, бесится и злится, Нам с тобой пора уже проститься, Мне уехать в царство снов, Тебе накрасится и положить улыбочку в петлицу. Нас с тобой разделит ожидание, Чудо за чудо, я против природы Своей, ты не воспротивишься, Уйдешь вслед, на двоих нам за тридцать, Спуск к венам не резкий, к ресницам пологий, Минорные ноты свиданий, Крепленные ноты заката, Проточные воды рассвета, И воздух так легок, что дышится тяжко, Но ветер под солнцем не ляжет, Но я ведь нас солнцем стремлюсь быть где-то, И прячу дорогу в обратный… Путь, Мне топчут лужи ноги, Грудь, Молчит и так жестоки, Твои слова, Что я мертва… Тсс… Я знаю, ты спишь. Я знаю, ты хочешь проснуться. Ты видишь красивые сны И носом в ладошки уткнулась. Я знаю, ты так тонка, Тебя не найти на кровати. И если приснится кошмар, То пальцы запястья обхватят. Тсс… Я знаю, ты спишь. Ты даже не видишь первого снега. Чуть слышно ты шепчешь: «Малыш…» Чуть слышно, чуть тише, так нужно, так нежно… Мне хочется целовать Тебя в волосы, черный по красному. Наверно та иссиня-черная прядь И делает сильных безвластными. Тсс… Я знаю, ты спишь. Боюсь разбудить, вдохнувши. Но проседью тронутся трубы у крыш, Проснешься, и чуть улыбнешься. Ты вылетела в форточку, случайно мной открытую, Витаешь над водой, закованную плитами, Весной окружена, цветами, словно свитою. Ты бьешь, не промахнешься, стрела попала в яблочко, Не удержась, упала кокетливая лямочка. Пройду, не оглянусь, мне это все до лампочки. Ты злишься. Как прекрасен наморщенный твой носик. Все ясно, ты весна, а стало быть, я осень. Мы вместе. Почему? Тебя никто не спросит. Ты свежесть, пряный запах, ты только сумасшествие. Стоять на месте? Ты – движение и действие. Ты буйство красоты, и ты мое нашествие. Я слякоть, я туман, я та, что бьюсь о крыши. Я ветер, грохот гроз, я знаю, мной ты дышишь. Я осени цветок, зачаток зимней вишни. Светись, я наблюдаю тебя сквозь призму неба. Оттуда, где со мной, весенний дух твой не был. Здесь тихо и сюда заливистый твой смех бы. Найдемся в межсезонье, под простыней из снега. Немного отдохнем от долгого забега. Чтоб быть с тобой вдвоем по окончанью века. Когда ты гонишься под двести, Сшибая тихий летний ветер, Ты лжешь, что ненавидишь лести И лжешь, что не боишься смерти. Ты лжешь, когда приходишь в черном, Когда часами в интернете. Ты лжешь, что ненавидишь споры Когда целуешься при встрече. Ты лжешь, когда кусаешь губы, Когда рассматриваешь пол. Ты лжешь, что ненавидишь клубы When dance, взбираешься на стол. Ты лжешь, когда читаешь письма Мои под партой без усмешки. И лжешь, что ты не видишь смысла Ложится в спальне без одежды. Но, правда, ведь, когда касаюсь, Того, что не дано другим, Я не боюсь, я точно знаю, Что перед этим смоешь грим, Что будешь ласковой и робкой, Что ложь всего лишь часть игры. А черный шелк настолько тонкий- Не скроет, что возбужденны. Что завтра вновь за занавеской, Известной просто словом шарм, Ты будешь вновь внезапно дерзкой, Читая мысли по губам. Ты мой дом, моя крепость, Нелепо решила судьба. Сестра. Вот и все. И в этом нелепость. Наверное слушать меня, это смелость. Как прежде всему я даю имена. Я сделала выбор в пользу войны. В пользу таких, как я. И если война, и расчеты верны, И если умру, не дожив до весны, Ты будешь совсем одна. Я рано старею, пока ты взрослеешь, И скачут вокруг города. Она где-то там, ты пойми, я не смею Толкнуть в никуда и уйти вместе с нею, Варварская страна. Я буду курить, ведь я ненавижу, Когда куришь ты. А здесь ничего впереди я не вижу. Бороться. В нокаут ее. Лишь бы выжить. Один за другого. Ты, я, я да ты. Наверно, желанья меня побеждают, Семью положив на алтарь тишины. Она кислород, как основа желаний, Предмет у гаданий, конец у скитаний, Боюсь за тебя на исходе войны. Наверно ночами я взрослею. Наверно отчаянье признак усталости. Глазами совы изумленно глазею, Тебя я прощаю, так много моментов. Когда не хватало твоей жалости. Не ищи - в сигаретах правды. От меня не спасет стакан текилы. И я всю жизнь на тебя поставлю, И ты же знаешь, I love you, Ты часть моей жизни до самой могилы. Я знаю, что ты никогда не привыкнешь, Видеть ее вместо парня со мною. Но то, что есть, уже не сдвинешь. И ты меня никогда не покинешь. И даже простишь то, что сделала с собою… Но нужно пройти, не успев оглянуться. Но нужно уйти с поля боя СОБОЮ. И смерти сквозь слезы успев улыбнуться. И раньше кошмара ночного проснуться. И с НЕЮ уйти с поля боя… Ты знаешь, устала, искать тюльпаны. Все черные, к черту, ни одного белого. А я не пою по утрам в ванной. На диски от компа я ставлю стаканы. И я уважаю тебя как смелую… Ты скажешь, я хочу пить, Я тебе отвечу, что?, Будут ли птицы в мартини гнезда вить, И не будет это грешно. Глупо ночью мечтать о водице, Водка гонит, пиво старит. А я так хочу напиться, Не одна, не вместе с вами. Вина это слишком ало, Кофе сегодня слишком горько, Ночью снег мне снится талый, Без тебя мне так хреново. Лучше будем пить, но молча, Если пить, то пить вглухую, Что же ты сегодня хочешь? Я люблю тебя плохую… Пьет моя осень мой дождик, Пьют твои губы пытливо, Мне ли не пить в одиночку, Мне ль не мешать водку с пивом… Я проснулась сегодня за чашечкой кофе, Я проснулась, мечтая, скорее б стемнело. За собой я оставлю чуть-чуть многоточий, Непроглядную темень, эпоху сомнений. И немного о смерти испортит твой вечер, И чуть-чуть безысходности станет привычно, И казалось, срок полдень, пройдет, время лечит, А я не помню пробелов и не вижу отличий. Мне не прочувствовать смысл играть, словно в театре, И не тороплюсь снимать чешки за сценой, Люблю повторять тишину, словно мантру, Тебя оставлять в глубине чуть нетленной. Скажи мне правду, зачем исчезать в отражениях, Где нам пустотой продолжать вечный танец. Как скоро Меня ты помянешь в исчезнувшей тени. Я возьму эту осень изящным измором. Затушу сигарету о двойную решетку, О твою, не свою, моя слишком изящна, Черным волком, слова, словно ветер, рвут глотку, Мои взоры ответят им мраком светящим. Я услышу разрыв посеребрянных нитей, И почувствую душу, летящую к телу, К твоему, не родному, где много томимый, К твоему, не к родному, где нету пределов. Я должна молчать, Чтобы двигаться дальше, Я не могу отвечать, Чтобы не чувствовать фальши, Я не знаю что дальше, Но сейчас я должна молчать. Звезда остается черной дырою на небе, Дела остаются сизою сажей на пальцах, Земля остается частью системы, планетой, А ты остаешься нуждою маскироваться. Я должна молчать, Чтобы двигаться дальше, Я не могу отвечать, Чтобы не чувствовать фальши, Я не знаю что дальше, Но сейчас я должна молчать. Снег остается зимою в перчатках, Цвет остается тоской на бумаге, Строки великих останутся голодом сладким, Ты остаешься комедией-траги. Я должна молчать, Чтобы двигаться дальше, Я не могу отвечать, Чтобы не чувствовать фальши, Я не знаю что дальше, Но сейчас я должна молчать. Злость остается шрам в сетчатке, Вера сквозь время оставит надежду, Упор на глаза останется миром шатким, Закрытые рты – уверенность в том, все как прежде. Я должна молчать, Чтобы двигаться дальше, Я не могу отвечать, Чтобы не чувствовать фальши, Я не знаю что дальше, Но сейчас я должна молчать. Я одна, что иду по засыпанным листьям, дорожкам. По неровным и вытоптанным, посыпанным серою крошкой. Облупившимся, замершим. Ошибаюся клавишей. На двоих игру ставившей. Я одна, что смываю загар водой из колодца. Для кого по ночам играет рассерженный Моцарт. Чувства в разум не ставятся. Временем боль не давится. Это то, что мне нравится. Я одна, растираю виски черной мазью. То, что щемит, души лепестки, то что стоптано с грязью. Все, что было, лимиты. Все расписано в скриптах. Все случайно раскрыто. Я одна, разучилась читать тишину. Я все та, что с тобою карабкалась на вышину. Лица масками стянуты. Страсти водкой помянуты. А нетронутость свята. Я чувствую снаряд, Что летит мне в затылок. Я чувствую взгляд, Терпкой кровью согрет. Я помню те вены, Что рвутся осколком бутылок. Нарушены стены Рисунком старинных монет. Ты дышишь мне в спину, Я иду тебе вслед. Нутром своим стыну, Оставляя пометки. И руки в карманах, Сжимаю кастет. Кровавые раны, Что оставили ветки. Теки, Ты же знаешь где я и мой дом. Стрелки, Что погнули мой лук, твои стрелы. Приди, Будешь гостем и другом потом. Следи, Чтобы осень осталася белой. Я чувствую снаряд, Что летит мне в затылок. Я чувствую взгляд, Терпкой кровью согрет. Я помню ту горечь Фруктовых пастилок. То море Со вкусом лимонных конфет. Я шла по улице и мне на голову упала маленькая звездочка. М не стало страшно я пригнулась и стала шнуровать ботинки, Была не ночь, но и не вьюга, просто небо с серые точки, Старые афиши, лето, скрип дверей, балконы, белые простынки. Моя звездочка мне сказала, что упала не зря, а хотела Что-то мне подарить, но вот что, вдруг забыла в дороге, Рассказала как долго блестела, как устала, что не любит светило. Оно ведь для всех, а светит в души для тех, кто ей дорог. Я спросила, а как мне узнать кто мне дорог и где моя часть, Поселился в душе скрип пианино, что в окне второго этажа. Подарила свинцовый налет той звезде я на счастье, В меня стулья швыряют с окна, где писали людей для картин Эрмитажа. Я иду и сдувает пыль с плеч самый западный ветер, И мечтаю о том, чтобы кто-то просил упасть ту звезду для меня, Кто бы выделил кратер луны, кто б мое солнце отметил, Что бы быть для кого-то светилом и необходимым, как символ тепла…